iF MAGAZINE: Многие посчитали, что смерть Катнера была слишком внезапной.

Дэвид Шор: Это было сделано преднамеренно. Мы обсудили множество различных вариантов этого и в конечном счете решили, что данный вариант – интересный ход для Катнера, но, что более важно, это интересный ход для тех, кто остался. У нас есть человек, который может решить любую загадку, но не ту, которая из всех, с которыми он сталкивался в этом году, является наиболее личной и близкой ему. Человека, который работал с ним в течение двух лет, он не узнал досконально. Поэтому уход должен был быть внезапным. Вы говорите о типовом шоу, где предлагается какая-то ретроспектива, дающая какую-то подсказку о чем-то. Мы преднамеренно избегали любых подсказок, любых ретроспектив. Фактически мы пытались сказать, что вы никого не можете знать досконально. Таким образом, любая подсказка, которую мы бы дали, была бы по-своему интерпретирована Хаусом и аудиторией.

iF MAGAZINE: Когда-нибудь в будущем Вы собираетесь исследовать причину смерти Катнера?

ДШ: Нет. Я думаю, это было частью эпизода; причины, почему кто-то делает нечто подобное, часто слишком сложны. Я думаю, на телевидении иногда проявляется эта дурная привычка: «был один момент…» Несомненно, был момент, который приблизил это событие, но это был не единственный момент. Вероятно, были сотни моментов в жизни Катнера, в том числе смерть его родителей, когда он был маленьким, и вот все они сошлись воедино, и я не хочу упрощать это. Я полагаю, что если бы мы тогда дали объяснение, это было бы единственным объяснением.

iF MAGAZINE: Самоубийство – такая тонкая тема.

ДШ: Одна из благотворительных организаций, с которой мы сотрудничаем, - NAMI (Национальный союз больных, страдающих психическими заболеваниями), которая имеет дело с проблемами психического здоровья. Для нас всегда важно честно относится к проблемам, связанным с этими заболеваниями. Мы не хотим дарить ложную надежду. Для нас очень важна точность с медицинской точки зрения. Особенно что касается психического здоровья.

iF MAGAZINE: Обсуждался ли вопрос, нужно ли идти на это или нет?

ДШ: Обсуждение было в некоторой степени драматичным, но не в плане нравственно это или нет. Мы с самого начала были уверены, что все делаем правильно, и я думаю, что мы все сделали правильно.

iF MAGAZINE: Все обсуждалось, Вы удивились, что тайну удалось сохранить от прессы?

ДШ: Да. Я был очень удивлен, потому что вы, ребята, кажется, знаете все.

iF MAGAZINE: Были слухи, что кто-то умрет, но никто не знал когда, кто и т.д.

ДШ: Мы действительно упорно трудились. Один их наших авторов продолжал работать над Lost, т.е. он имел определенную защиту. Мы были очень озабочены. Я могу рассказать вам об одной вещи, которую мы сделали. Это касается сцены похорон. У нас была сотня участников массовки для этой сцены, и в одном кадре есть Катнер, сидящий там. Когда это отсняли, на его место посадили индианку. Этой женщиной с помощью компьютерных технологий мы и заменили его в кадре. Таким образом те, кто работал в тот день, не знали, что они побывали на похоронах Катнера.

ТВ-доктор реально влияет на систему здравоохранения.
Эффект Хауза:
Как утверждают врачи, все больше пациентов ставят себе диагноз самостоятельно, не рассчитывая на дорогостоящие обследования. Однако 19-летняя Александра Острем убеждена, что воображаемые ТВ-доктора спасли ей жизнь. Жизнерадостной девушке из Бельвью (штат Вашингтон) нравилось танцевать, ездить верхом и смотреть "House M.D.", медицинскую драму от канала FOX, главный герой которой, доктор Грегори Хауз - великолепный врач, известный способностью находить решение в сложных случаях. В марте этого года, без видимых причин и предшествующих симптомов, Острем начала испытывать сложности при ходьбе. Вспомнив о пациенте "House M.D." с похожими симптомами, она диагностировала у себя синдром Гийена – Барре, редкую серьезную аутоиммунную болезнь, поражающую нервную систему, которая проявляется вначале ощущением покалывания и часто ведет к полному параличу.
Обеспокоенная Александра поспешила в отделение скорой помощи, где врачи провели неврологическое исследование, результаты которого не показали никаких аномалий. Несмотря на протесты и уверения, что у нее синдром Гийена – Барре, ее отправили домой. Даже после того, как состояние Острем начало ухудшаться, и она была госпитализирована в больницу Overlake в Бельвью, ее тесты по-прежнему были в пределах нормы. В конце концов, когда она была почти полностью парализована, кроме части рук, доктора согласились с тем диагнозом, который она поставила себе сама. Реакция на лечение подтвердила, что они были правы так же, как и Острем. Врачей удивило то, что ей было известно о редкой болезни, которая поражает 1 человека из 100000 в год. «Ну, если вы все время смотрите "House M.D.", это может подать вам идею», - заметила Острем, которой сейчас, через два месяца после перенесенных испытаний, о болезни в основном напоминает только чувство усталости.

Хотя ТВ-сериал, 6 сезон которого начался 21 сентября, является выдумкой, он оказывает реальное влияние на медицинскую помощь в Соединенных Штатах. Врачи наблюдают увеличение количества пациентов, которые диагностируют у себя состояния, увиденные ими в "House M.D.". В отличие от Острем, только некоторые из них оказываются правы, но это не мешает им рассчитывать, что врачи выполнят дорогостоящее комплексное исследование, такое как Хауз проводит каждый раз в поисках диагноза. По словам медиков, эти тесты зачастую не только не нужны, но еще и увеличивают стоимость медицинской помощи.

Доктор Скотт Моррисон, семейный врач, который пишет медицинские обзоры по "House M.D." в своем блоге, politedissent.com, утверждает, что все больше пациентов посещают его офис, чтобы сообщить, какие болезни из сериала, по их мнению, у них есть, вместо того, чтобы просто дать себя обследовать. Одна пациентка настаивала, что у нее аллергия на медь, как в истории с монахиней из первого сезона, у которой была аллергия на медную спираль, наследие прежней грешной жизни. (Моррисон говорит, что еще никто из его пациентов не поставил себе правильный диагноз). «Когда люди требуют всякие непонятные исследования, это становится объектом спроса и предложения», - говорит Моррисон. «Насколько правомерным является заказ всех тех процедур, которых ожидают пациенты?».

7 лет, чтобы диагностировать редкую болезнь.

Некоторые медицинские организации утверждают, что сериал порождает нереалистичные представления о возможностях современной медицины. В то время как Хауз ставит диагноз и, в большинстве случаев, излечивает пациента в течение того часа, который длится эпизод, в реальности нужно около семи лет, чтобы диагностировать редкую болезнь, говорит Стефани Путковски, бывшая медсестра, ныне специалист Национальной организации по редким заболеваниям. По ее словам, это время зачастую заполнено ошибочными диагнозами, визитами к специалистам и подозрениями, что проблема существует только в мозгу у пациента.

Разумеется, ошибочные диагнозы нередки и в "House M.D.", но хорошие доктора быстро изменяют лечение (иногда, чтобы не убить больного), потом у Хауза наступает момент озарения, он решает случай и спасает пациента. Этот тот сорт врачей, с которыми люди, страдающие редкими заболеваниями, хотели бы иметь дело. Путковски рассказывает, что многие доведенные до отчаяния пациенты звонят на горячую линию ассоциации в поисках «настоящего доктора Хауза» или «специалиста по редким болезням».

Для людей, страдающих от редкого сочетания симптомов, увидеть, как настоящие болезни обнаружены и побеждены в ТВ-шоу – это возрождение надежды и отчаяния. Мишелин Рислей, автор книг и режиссер, говорит, что ей нравится смотреть "House M.D." ради развлечения, но она расстраивается, когда сравнивает сериал с собственными медицинскими мытарствами. В прошлом году сразу после возвращения в Штаты после работы над фильмом о СПИДе в Зимбабве, она стала чувствовать усталость, дрожь в руках, у нее начались проблемы с мышлением и галлюцинации. Так как состояние ухудшалось, Мишелин обратилась к врачам, которые сказали, что у нее просто депрессия или начинается менопауза. 49-летняя мать троих детей, которая была не в состоянии выйти из дому и все время спала, была вынуждена оставить свою работу с 9 до 5.

Понадобилось 5 месяцев и визиты к 21 врачу, прежде чем один из них, наконец, поставил правильный диагноз: болезнь Лайма, бактериальная инфекция, которая обычно переносится клещами. Последний врач, по ее словам, сделал то, что не сделали его предшественники. «Он выслушал меня», - сказала Мишелин, предпочитающая иметь дело с врачом, у которого есть на нее время и получающего за это солидную оплату наличными.

28-летняя Лей Джонс из Орландо все еще ждет встречи с настоящим доктором Хаузом в реальности. Уже 20 лет Лей сражается с недиагностированным заболеванием, которое дает симптомы вроде диареи, рвоты, потери веса, анемии, недостатка витамина В12 и непереносимости лактозы. Она посещала врачей, включая гастроэнтеролога, гинеколога и невролога, которые, как ей показалось, слишком фокусировались на системе, на которой специализировались, а не на ее проблемах в целом. «Если вы смотрели "House M.D.", то знаете, что все может быть расценено как симптом», - говорит Джонс. «Доктора тут делают не так».

Ранее у нее диагностировали синдром раздраженного кишечника, но недавние боли в желудке и язвы в тонком кишечнике свидетельствуют о чем-то более серьезном, заявили врачи. Лей утверждает, что просто устала жить в состоянии неопределенности. Она практически не реагирует на многочисленные разнообразные ужасные диагнозы и предположения о том, что с ней не так. «Если это болезнь Крона или рак, я хочу знать об этом, чтобы начать лечение.

Какая самая редкая болезнь у вас?

Врачи говорят, что испытывают разочарование, когда им не удается помочь больному пациенту. Доктор Катрина Фирлик, нейрохирург с 13-летним стажем, практиковавшая в Питсбургском Медицинском Центре и занимающаяся сейчас разработкой нового медицинского оборудования, говорит, что существует много неопределенного в диагностике пациента, даже если ответ кажется очевидным.

Во время частной практики Фирлик и ее коллеги в госпитале Гринвич пришли к выводу, что МРТ пациента с сильными головными болями и проблемами с речью показала злокачественную опухоль в мозге. Последующая биопсия мозга не обнаружила опухоли, и состояние пациента казалось необъяснимым. Это было «очень неприятным», сказала Фирлик, которая чувствовала себя ужасно относительно операции на открытом мозге, оказавшейся ненужной. Она не знала, что и думать, когда несколько месяцев спустя ее пациент неожиданно выздоровел.
Фирлик говорит, что ей хотелось бы, чтобы доктора работали в командах, полностью сосредоточенных на диагностике одного пациента, как в "House M.D.", но фокусирование всей «интеллектуальной мощи» на одном пациенте представляется нереальным. Тем не менее, пациент может и должен проконсультироваться у разных врачей, так как и доктора и оборудование могут ошибаться. «Нужно рассматривать много болезней», говорит д-р Фирлик. Когда зрители видят четкие диагнозы в "House M.D.", они хотят того же в настоящей жизни. Реальность их обескураживает.

Охота на зебр.

Почему кто-то вроде Хауза не существует в реальной жизни? Потому что он анти-врач, говорит Фирлик. Говоря медицинским языком, Хауз - охотник за зебрами, то есть тот, кто безрассудно выбирает поиск самых редких болезней. В медицинской школе докторов учат противоположному подходу, что можно выразить как: «Если вы услышите топот копыт, предположите, что это лошадь, а не зебра». За 13 лет практики, Моррисон, семейный врач, который пишет медицинские обзоры по "House M.D.", говорит, что может пересчитать по пальцам одной руки пациентов с теми болезнями, которые Хауз диагностирует каждую серию. Во всяком случае, говорит он, шоу напоминает нам, что зебры существуют. Но в реальности доктора должны быть благоразумными при заказе медицинских тестов, чтобы не перегружать и так недешевую систему здравоохранения».

Alarmed, Ostrem dashed to the emergency room where a doctor ran a neurological exam that came back normal. Despite her protest that she believes she had GBS, the doctor sent her home. Even after her symptoms worsened and she checked into Overlake Hospital Medical Center in Bellevue, her test results continued to come back as normal. But finally, when she was paralyzed nearly everywhere except for some use of her arms, doctors told her they agreed with her self-diagnosis. Her response to treatment proved they — as well as Ostrem — were right.

Her doctors wondered, though, how she knew of a disorder so rare, it inflicts only 1 in 100,000 per year.

“Well, if you watch too much ‘House,’ you tend to get ideas,” said Ostrem, who, two months after the ordeal, says that her main physical reminder of GBS is fatigue.

Though the TV show, which returns for its sixth season on Sept. 21, is fictional, it’s having a real impact on health care in the United States. Doctors say they're seeing a rise in patients who’ve self-diagnosed a condition they saw on “House.” Unlike Ostrem, few are usually right, doctors say, but that doesn’t stop patients from expecting that physicians will run the complex and costly tests, such as those House routinely runs in the pursuit of a diagnosis. Not only are those tests often unneeded, doctors say, they can drive up the overall cost of health care.

Dr. Scott Morrison, a family physician who writes medical reviews of “House” on his blog, politedissent.com, says more patients are visiting his office to tell him what diseases from "House" they think they have rather than having him just assess their health. One patient insisted she had a copper allergy, like the nun she’d seen in the first season of “House” who was allergic to a copper IUD from her sinful past. (Morrison says none of his patients have correctly diagnosed themselves.)
 
“When people ask for more obscure [tests], it becomes an issue of supply and demand,” Morrison says. “Is it really justified to order these things that patients want and expect?”

7 years to diagnose a rare disease
The TV show can also create unrealistic ideas about the limits of modern medicine, some health providers say.

While House makes a diagnosis and, in most cases, cures the patient all within the span of one hour-long episode, in reality it takes an average of seven years to diagnose a rare disease, says Stefanie Putkowski, a former nurse who is the clinical specialist at the National Organization for Rare Disorders. And those years are often filled with many misdiagnoses, visits with specialists and suspicions that the problems reside only in the patient's mind, she says.

Of course, misdiagnosing is also common on “House,” but the good doctor's team quickly shifts gears (sometimes to avoid killing the patient) and then House has his a-ha! moment that solves the case and saves the patient. That’s exactly the kind of doctor most patients coping with a rare disease wish they had. Putkowski says many desperate people have been calling the NORD hotline seeking a “real Dr. House” or “specialist of special diseases.”

For people battling a rare condition, seeing real diseases being caught and conquered on the TV show is spurring hope — and anguish.

Michealene Risley says she likes watching "House" for entertainment, but gets frustrated when she compares her own medical odyssey.

Last year, the author and filmmaker was freshly back in the U.S. after working on a documentary about AIDS in Zimbabwe when she felt fatigued, shaky, started having trouble thinking and began hallucinating. As her condition worsened, she saw doctors who told her that she was simply depressed or entering menopause.

Struggling to leave home and sleeping odd hours, the 49-year-old mother of three was forced to leave her 9-5 job.

It took five months — and visits to 21 doctors — before one finally correctly diagnosed her with Lyme disease, a bacterial infection often spread by deer ticks.

That final doctor, she says, did something that all those before her hadn't. “She listened to me,” said Risley, who opted to see a physician who was generous with her time, and got paid well for it, accepting only out-of-pocket payments.

Leigh Jones, of Orlando, Fla., is still waiting to meet a real-world equivalent of House. For 20 years, the 28-year-old has been battling an undiagnosed health issue that has caused symptoms including diarrhea, vomiting, weight loss, anemia, B12 deficiency and lactose intolerance.

She’s seen doctors including an gastrointestinal specialist, obstetrician-gynecologist and a nephrologist whom she believes are focusing too much on their favorite organ system and not on her problems as a whole. “You watch ‘House,’ everything can be considered a symptom,” Jones said. “Doctors out there don’t do that.”

Early on, she was diagnosed with the common irritable bowel syndrome, but her more recent abdomen pain and ulcers in her small intestine are signs of something more serious, doctors have told Jones.

She says she's at the point where she’s just tired of living in limbo. She’s practically desensitized to throwing around scary differential diagnoses, or possibilities for what's wrong. “Whether it’s Crohn’s or cancer, I just want to know so we can start tackling it,” Jones said.

Baffling brain tumor
Doctors say they get equally frustrated when they can’t seem to help a sick patient. Dr. Katrina Firlik, a neurosurgeon for 13 years who has practiced at the University of Pittsburgh Medical Center and now develops medical devices, says there’s a lot of gray area in diagnosing a patient, even when the answer seems obvious.

In her private practice, Firlik and her colleagues at Greenwich Hospital all agreed that the MRI of a patient with a severe headache and speech problems showed a malignant brain tumor. The subsequent brain biopsy found no tumor and the patient’s condition remains a mystery.

It was “very unsatisfying," says Firlik, who felt terrible about unnecessarily cutting her patient’s brain open. She was just as baffled when, a few months later, her patient spontaneously recovered.

Firlik says she wishes doctors had the luxury of working in teams wholly devoted to diagnosing one patient, such as those on “House,” but devoting all that “intellectual horsepower” to one person seems unrealistic.

What patients can do, though, she says, is seek opinions from multiple doctors since both diagnostic tools and doctors can be wrong. “There’s room for debate with many diseases,” Dr. Firlik said. “When people see a definitive diagnosis on ‘House,' they want that in real life. That’s the frustrating reality.”

Hunting for zebras
So why doesn't someone like House exist in real life? Because he's the anti-doctor, Firlik says.

In the medical lexicon, House is considered a zebra hunter, a term for someone who foolishly chooses to seek out the rarest of diseases. In med school, doctors-to-be learn the opposite, summed up by the adage, "If you hear hoofbeats, think horses, not zebras."

In his 13 years of practice, Morrison, the family doctor who writes "House" reviews, says he’s encountered only a handful of patients with the kind of diseases “House” diagnoses each episode. If anything, he says, the show “reminds us there are zebras out there.” But the reality is doctors have to be judicious when ordering medical tests not to overburden the already costly health care system, Morrison says.