• Pentru a posta curiozităţi, statistici şi informaţii inedite despre diverse lucruri.

• Pentru a ne lărgi universul cunoştinţelor.

• Pentru a fi la curent cu ce ne înconjoară.
  ÎnchideЗакрыть

1. Te descurci tu mai bine în viaţă decât apropiaţii tăi?
2. Te irită copiii sau apropiaţii tăi şi strigi la ei dacă fac ceva incorect?
3. Observi că cineva face nu aşa cum trebuie un lucru oarecare şi te revolţi?
4. Te bucuri dacă reuşeşti să faci ceva mai bine decât alţiii?
5. Te întristezi când nu reuşeşti să faci ceva după cum te-ai gânditi?

Sunt doar câteva întrebări, dar dacă la una, cel puţin, ai răspuns afirmativ, atunci ai accesată mândrie în tine.
Cât priveşte prima întrebare: numai faptul că te compari cu altcineva, este deja o manifestare a mândriei.

Как только закрываете дверь, стекло становится матовым:
?


ПК определяет куда упадет мусор и направляет бак в нужное место с помощью беспроводной связи:

Часы, которые пишут время:



Онлайн переводчик:




Портативный принтер:



невидимая шпаклевка :


работает от тепла руки:

гидрофобное вещество :

Трансфагараш — самый красивый горный серпантин Европы. Но ещё это одна из самых опасных дорог в мире. Шоссе в Карпатах соединяет Валахию и Трансильванию. Извилистая трасса длиной около ста километров проходит насквозь через всю горную гряду.

Описывать виды, которые открываются вокруг, просто глупо. Это как раз тот случай, когда лучше один раз увидеть. Высокогорные озера и водопады, невероятный серпантин, грозные скалы и розовые горы, одна из крупнейших в мире плотин — здесь есть на что посмотреть. Лично для меня Трансфагараш стал главным открытием этого года. Путешествий было немало, но это место оставило самые яркие впечатления. Фото, впечатления и полезная информация — в моем репортаже.
Дорога идет через горный массив Фэгэраш. Максимальная высота, на которой проходит шоссе, — 2034 метра. Это всего на тридцать метров ниже Говерлы. Горы вокруг — раза в полтора выше украинских.

Для начала, по традиции, история в двух абзацах. Трассу из Валахии в Трансильванию решил построить легендарный румынский диктатор Николай Чаушеску. Трансфагараш строили солдаты четыре года, с 1970 по 1974. Трассу планировали использовать в военных целях. Якобы Чаушеску испугался вторжения в Чеховловакию в 1968 и решил обзавестись обходными путями. Типа дорога нужна была для переброски войск через Карпаты. Мне кажется странным такое предназначение этой дороги. Даже не могу представить себе танки на узком серпантине. В версию о том, что Трансфагараш построили для развития туристической привлекательности Румынии я верю больше.


Если присмотреться, то можно увидеть дорогу и небольшой туннель. Никаких отбойников нет. Сразу за крайней полосой — обрыв.

Белая полоса — водопад Быля.

Чтобы проложить дорогу пришлось взорвать часть окрестных гор. Википедия говорит, что на это ушло шесть тысяч тонн динамита. Без жертв не обошлось, за время строительства трассы погибло почти 40 человек.



Виды вокруг шикарные, но остановиться и насладиться ими можно далеко не везде. Дорога узкая, обочина, на которой можно припарковаться, встречается редко.

Наверх можно подняться не только по трассе, но и на канатной дороге. Удовольствие не для слабонервных.

Трансфагараш входит в десятку самых опасных дорог в мире. Трасса открыта всего два месяца в году — в июле и августе. В другое время проезд заграждают бетонными блоками, можно разве что на мотоцикле протиснуться — на свой страх и риск.


Tрансфагараш считается красивейшей дорогой Европы и одной из самых живописных в мире. Всего сто километров — от северных до южных склонов Карпат.

На шоссе особо не разгонишься. Быстрее 50 км/ч ехать не получится. Реально весь путь с учетом остановок занимает часа четыре.

В 2009 на этой трассе тестировали спорткары ведущие программы Top Gear. С легкой руки Джереми Кларксона Трансфагараш начали называть лучшей дорогой для езды на спортивных авто. Ну хз, честно говоря.

Самая красивая часть — первые 30 километров, если ехать с севера на юг. До перевала дорога почти полностью состоит из серпантина и постоянно поднимается.

Потрясающе красивые виды. Разноцветные горы.

Водопад Быля. Он течет с самых вершин и несколько раз трасса проходит прямо возле воды.


На перевале есть невероятно милое горное озеро. Ну прям как с картинки. Называется, как и водопад, — Быля. Интересно как переводится — гугл не помог. Вокруг озера построен целый туристический комплекс — отели, сувениры, домашние сыры и мясо.






На каждом лугу пасутся огромные отары. Никогда раньше не видел так много овец. Они тут реально везде.

Самая живописная точка после перевала — озеро и дамба Выдрару. Трасса идет прямо по ней. Сооружение грандиозное. Построили его в 1966. Это девятая по величине плотина в мире и пятая в Европе. Высота — 166 метров. Без широкоугольника тяжко

Наверху, рядом с апокалиптическим роботом-энергетиком, есть смотровая площадка

Озеро Выдрару. Скалистые берега, чистая водичка, разноцветные лодочки. Красота да и только.


Ныряем в туннель и держим курс в сторону Брашова, к замку Дракулы.

В 1660 году приказчик сэра Баптиста Хикса Уильям Гаррисон отправился пешком из Кэмпдена в соседнюю деревушку Черингворт для сбора арендной платы, причитающейся его хозяину. Миссис Гаррисон, не дождавшись супруга к ужину, отправила на поиски слугу Джона Перри, а на рассвете и своего сына Эдварда. Поиски не увенчались успехом, однако на обратном пути им рассказали, что на дороге были найдены окровавленная рубашка пропавшего Гаррисона и его шляпа, предположительно пробитая острым предметом. Этих слухов оказалось достаточно, чтобы приказчика признали убитым, а главным подозреваемым стал тот самый слуга Перри. На допросе Джон, вероятно подвергнутый пыткам, признался, что убийство с последующим ограблением было тщательно спланировано его собственной матерью и братом. В результате вся троица была повешена.

Душегубы понесли заслуженное наказание, общественность была удовлетворена справедливым возмездием… но в 1662 году Уильям Гаррисон объявился живой и невредимый. Он поведал удивительную историю, как он был похищен пиратами и продан в рабство в далекую Турцию. Освободиться ему удалось только после смерти рабовладельца. Стало очевидно, что три человека были казнены за преступление, которого они не только не совершали, но которого и не было вовсе. Событие получило широкую огласку и вызвало большой резонанс в стране, суд был существенно дискредитирован в глазах британцев, а «воскрешение» вошло в историю как «Кэмпденское чудо».

Именно этот прецедент стал основанием для узаконения правила «нет тела — нет дела», имевшее силу вплоть до середины 20 века, пока судебная медицина не достигла того уровня, когда факт совершения убийства стало возможным доказать без наличия тела жертвы.

— Попробую объяснить все как можно проще. Ум у вас гибкий, так что, думаю, вы вполне сумеете понять меня. Вот, взгляните: я беру карандаш и бумагу и рисую точку. Она неподвижна, и у нее нет никакой длины. Математик сказал бы, что она не имеет протяженности ни в каком измерений. Теперь я нарисую прямую линию. У нее есть длина: линия имеет протяженность в одном измерении. Теперь проведем еще одну линию, пересекающую первую под прямым углом. Получившаяся фигура имеет протяженность в двух измерениях.
— А, понимаю. Если нарисовать еще одну линию, то получатся три измерения.
— Не спешите. Третья линия как раз ничего не даст: чтобы определить положение точки на листе бумаги, вполне достаточно двух линий. Вот, нарисуйте-ка мне еще одну точку.
Лиза повиновалась.
— Смотрите: от вашей точки я провожу одну линию под прямым углом к моей первой… и другую — под прямым углом ко второй. Теперь я могу сказать, что ваша точка отстоит от моей на столько-то шагов к востоку и настолько-то — к северу.
— А если поставить точку не на бумаге, а в воздухе?
— Правильно! Тогда-то нам и понадобится третья линия, вертикальная, под прямым углом к двум первым. У такой точки будет уже три измерения: столько-то шагов к востоку, столько-то к югу и еще сколько-то в высоту.
— Я понимаю.
— Хорошо. Теперь подойдем к этому с другой стороны. Вот у нас есть точка, у которой нет ни длины, ни ширины, ни высоты: ноль измерений.
Вот линия, у которой есть длина, но нет ширины и высоты: одно измерение. Вот плоскость, /нее есть длина и ширина, но нет высоты или толщины: два измерения. Вот тело — длина, ширина, толщина, три измерения.
— Да, но вы говорили о четвертом.
— Скоро я к нему перейду. Но давайте сначала поработаем с двумя. Видите, я нарисовал треугольник. Все три его стороны равны. Теперь я проведу еще одну линию — из одного угла к середине противоположной стороны..!
Получилось два треугольника. Как видите, они равны между собой — величина у них одинаковая, форма тоже, Но они зеркальны. А теперь я их разрежу. Маг взял ножницы и проделал эту несложную операцию.
— Попробуйте совместить оба треугольника!
Лиза попробовала, у нее не получилось; тогда она, рассмеявшись, перевернула один из треугольников.
— Э-э, вы жульничаете! Я сказал «совместить», а не «перевернуть». Хотя решение, которое вы нашли, воистину божественно! Вы перенесли предмет, несовместимый со своим отражением, из его двух измерений в третье, а потом вернули обратно, и все получилось как нельзя лучше!
Теперь — следующее. Все, что есть в нашем мире, я имею в виду все материальное, существует в трех измерениях. На самом деле и у точек, и у линий, и у поверхностей есть хотя бы маленькая протяженность во всех этих измерениях, иначе они были бы просто плодом нашего воображения. Например, поверхность воды — это всего лишь граница между водой и воздухом.
А теперь я объясню, откуда взялось представление О еще одном измерении. У этих треугольников, таких похожих и непохожих один на другой, есть аналоги в нашем материальном мире. Так, существует два вида сахара, одинаковые во всем, кроме одной детали. Вы знаете, как призма преломляет свет? Так вот, если взять полую; призму, наполнить ее раствором одного из этих двух видов сахара и пропустить через неё луч света, то она отклонит его вправо; наполненная же раствором другого вида, она отклонит его влево. Химия знает немало подобных примеров.
Возьмите, наконец, наши руки и ноги: как бы мы их ни перемещали, мы не сможем заставить их занять одинаковое место в пространстве. Правая рука останется правой, как бы мы ее ни крутили. Она может стать левой лишь в зеркале — кстати, вот почему зеркало служит символом отражения в самом высшем смысле слова, заметьте это себе на будущее! Всегда помните, что существует мир, где левое и правое поменялись бы местами — если бы нам удалось туда проникнуть.
— Вряд ли нам это удастся.
— Да, но не будем отклоняться от темы. Достаточно того, что такой мир может существовать. Мало того: мы должны попытаться найти причину, по которой он должен существовать. Правда, эта причина глубоко скрыта; по все же попробуйте понять, в чем она заключается. Лиза кивнула.
— Мы знаем, что планеты движутся по определенным орбитам… э-э… в определенной мере определенным, и знаем также, что они подчиняются тем же законам, которые заставили упасть на землю Ньютоново яблоко. Однако Ньютон сам не мог объяснить этого закона, сказав лишь, что не способен представить себе силу, действующую на таких огромных расстояниях, как это очевидно удается так называемой гравитации. Наука долго не могла разрешить эту загадку; в конце концов была изобретена некая субстанция, которую назвали эфиром. Доказательств его существования не было никаких, за исключением одного: он должен существовать! Однако у эфира оказалось столько взаимоисключающих и вообще невероятных свойств, что людям пришлось искать другую разгадку. И они нашли ее, предположив, что Вселенная расширяется, незаметно, но повсеместно переходя в четвертое измерение, чем и объясняется действие указанного закона.
Я понимаю, что это трудно себе представить; попробуем объяснить иначе. Возьмите этот кубик. Видите, в этой точке сходятся три линии, обозначающие три его измерения. Сама точка — ничто, но она часть этих линий. Чтобы представить ее себе как некую реальность, нам придется признать, что она все-таки немножко «расширяется» в каждом из этих трех направлений. Теперь возьмем линию — она тоже некоторым образом «расширяется» в сторону обеих образующих ее плоскостей. Возьмем поверхность; то, что она часть куба, очевидно.
А теперь давайте сделаем еще один шаг. Представьте себе, что этот кубик находится в таком же отношении к некоему предмету, в каком плоскость находится к кубу. Трудно? согласен; представить себе подобную картину невозможно. Но можно принять это как идею и, привыкнув к ней, обдумав ее со всех сторон, человек может приблизиться к пониманию ее сути. Я больше не буду мучить вас этими сухими теоретическими рассуждениями; скажу лишь, что идея четвертого измерения объясняет не только закон гравитации и некоторые другие законы, но и то, почему существует лишь очень ограниченное и вполне определенное число объектов, из которых формируются все другие. Перейдем от слов к делу. Пусть брат Сирил, который был настолько любезен, что дал нам поиграть своим кубиком, не поленится принести нам также конус… и миску воды.
Брат Сирил немедленно исполнил его просьбу.
— Я хочу, чтобы вы поняли, — продолжал старый джентльмен, — что все разговоры о «прогрессе науки» — лишь пустая болтовня журналистов. Этот «прогресс» состоит главным образом в том, что люди используют науку — все равно как если бы человек, едущий электропоездом, стал утверждать, что ставит эксперименты с электричеством. Возьмите Эдисона или Маркони: их называют «людьми науки», однако разве они что-то изобрели? Открыли? И тот, и другой всего лишь научились использовать давно известные вещи. Истинные люди науки согласны в том, что прогресс нашего сознания, как бы велик он ни был, по-прежнему оставляет нас в безвестности относительно важнейших законов бытия и реальности, как и десять тысяч лет назад. Вселенная хранит свои тайны, и Изида и сейчас еще может сказать, что ни один смертный не поднимал ее покрывала!
Почему, спросите вы? Возможно, потому, что мы умеем рассматривать лишь отдельные кусочки этой реальности, не складывая их в целое, и самые простые вещи кажутся нам безнадежно запутанными. Сирил, вы готовы?
— В общем, да.
— Сирил, давайте конус. Взяв конус в руки, Саймон Ифф поднес его близко к поверхности воды в миске.
— Предположим, что этот очень простой предмет искренне намерен объяснить свою сущность воде в миске, поверхность которой мы наделим такими же способностями восприятия, какими обладаем сами. Все, что конус может сделать, это дать воде ощутить себя, а для этого он должен коснуться ее поверхности. Сначала он погружает в нее свой кончик. Вода воспринимает его как точку. Конус продолжает опускаться. Вода «видит» круг на том месте, где только что была точка. Конус погружается дальше. Круг становится все шире и шире… Вот конус погружается весь — и «исчезает»!
Итак, что же узнала вода?
Практически ничего — о том, что такое конус. Если бы что-то побудило ее предположить, что один и тот же предмет может являться ей в разных формах, если бы она сопоставила порядок и размеры появления кругов на ее поверхности и т. п., иными словами, если бы вода попробовала применить «научный метод», то и тогда ей не удалось бы создать теорию конуса, потому что любое твердое тело для нее — вещь такая же немыслимая, как для нас — четырехмерное тело.
Дадим конусу сделать еще одну попытку.
Теперь будем погружать его косо. Вода при этом столкнется с целым рядом совершенно новых феноменов, ведь на этот раз она «видит» не круги, а овалы. Погружая конус под разными углами, мы будем показывать воде разные странные кривые, называемые параболами или гиперболами. Если вода и дальше будет пытаться свести все эти феномены к одной-единственной причине, у нее наверняка зайдет ум за разум!
Возможно, она попробует создать новую геометрию — подобно тем, которые уже существуют у нас, — и уж наверняка сложит немало поэтичных легенд о Творце, создающем в своей Вселенной столь красивые и совершенные вещи. Напрягши свою фантазию, она придумала бы несколько теорий о всемогуществе этого Творца; единственное, чего она никогда не сможет породить, так это идеи, что все эти разнообразные и никак не связанные друг с другом феномены суть лишь аспекты одной и той же очень простой вещи. Я нарочно выбрал самый легкий случай. Предположим, что вместо конуса мы взяли какое-нибудь неправильное тело — для воды это наверняка означало бы полное сумасшествие!
А теперь вообразите себе, что нечто подобное происходит при переходе не от третьего измерения ко второму, а от четвертого к третьему. Разве не ясно, что мы окажемся в том же положении, что и вода?
Первые впечатления человека от окружающей его Вселенной были кошмарным набором таинственных вещей, сваливавшихся на него без всякой связи и смысла, И часто с трагическими последствиями. Лишь много позже человек развил в себе способность связывать отдельные феномены друг с другом — хотя бы попарно.
Прошли столетия; он начал узнавать законы, хотя поначалу лишь в очень немногих вещах. Еще столетия, и вот какой-то отважный мыслитель нашел единственную причину всех вещей и назвал ее Богом. Эта гипотеза вызвала бесконечные споры о природе Бога; если быть точным, то эти споры так до сих пор и не разрешились. Чего стоит один только вопрос о происхождении Зла, вконец запутавший всю теологию. О да, наука прогрессирует; теперь мы считаем, что все вещи подчиняются своим законам.
Нам больше не нужна гипотеза о Творце как первопричине всего сущего, по крайней мере в ее древнем, примитивном смысле; мы ищем причины происходящих в природе вещей в той же очередности, в какой наблюдаем их следствия. Мы больше не ублажаем духов, чтобы не угас огонь в нашей печке.
И лишь очень немногие, в том числе и я, спрашивают себя: не иллюзия ли вся эта наша реальность — такая же, как любая поверхность?
Возможно, Вселенная и есть некое четырехмерное тело, представляющееся нам в виде набора разнообразных вещей, в общем-то простых и понятных, но принимающих разные формы, правильные и неправильные, точно так же, как это происходит с конусом, погружаемым в воду?
— Нет, мне, конечно, трудно сразу осмыслить это; я попрошу Сирила потом рассказать мне все заново, что бы я поняла. А на что похожа эта четырехмерная Вселенная? Или этого нельзя объяснить?
— Отчего же; именно это я как раз и собирался сделать. Вот тут-то моя длинная лекция и подходит к столь заинтересовавшему вас разговору о душе…
— Не может быть!
— …А также к раздвоению личности и всему, с этим связанному. Теперь уже все довольно просто. Я, как некая четырехмерная реальность, искренне стремлюсь выполнить свое предназначение. Сначала я чувствую, что подобно конусу прохожу сквозь поверхность — или, точнее, осознаю эту свою поверхность, весьма схожую с нашим материальным миром, и с первым криком появляюсь на свет. Потом я расту (круги становятся все больше и больше). Потом умираю. Таков принцип вечной смены и перемены всего сущего, что мы с вами и наблюдаем. Мой трехмерный ум считает все это «реальностью», историей, хотя это скорее география, чередование лишь очень немногих из бесконечного количества моих аспектов. Конус ведь тоже содержит бесконечное количество кругов. Однако эта трехмерная сущность — действительно часть меня, хотя и маленькая; поэтому меня, сумевшего открыть в себе нечто большее, забавляет, когда эта маленькая часть, то есть наш ум, а проще сказать физический организм считает себя единственно истинным и совершенным.
— Я понимаю вас… той своей частью, о которой не знала, что она у меня есть.
— Вы правильно понимаете меня, деточка. Но я продолжу. Обратите внимание, как хорошо объясняет это массовая психология. Давайте предположим, что любая идея есть реальное четырехмерное тело. Поскольку я себя хорошо знаю, то предположу также, что я — очень простая идея, для воплощения которой достаточно одного-единственного тела. Но мы легко можем представить себе идеи, воплощающиеся в сотнях и тысячах людей одновременно — возьмите, например, идею свободы.
Сначала она зарождается, ее воспринимают один или два человека: это — «точка» конуса. Затем она постепенно расходится кругами или прорывается наподобие взрыва, как если бы вместо конуса в воду бросили какую- нибудь доску. Вот и все на сегодня, деточка.